У оппозиционеров в центре Киева есть собственные службы безопасности, свои повара, свои музыканты и, конечно, собственная медицинская служба. Десятки врачей, — от студентов до опытных практикующих специалистов, от медсестер до реаниматологов, от стоматологов до траматологов, — помогают людям как на «поле боя», у линии противостояния с МВД на улице Грушевского, так и в штабе в Доме Профсоюзов на Майдане Незалежности. Сюда, в лагерь, доставляют наиболее тяжелых раненых. О том, как работают медики в условиях этого противостояния, «Эху» рассказал врач-реаниматолог, который предпочел скрыть свои данные под псевдонимом доктор Серго.

А.ПОЗНЯКОВ – Сообщения поступают тоже через «Правду» и через другие СМИ, что стараются не отправлять людей в больницу, стараются на месте их лечить – это так?

ДОКТОР СЕРГО – Сегодня был конкретный вариант, когда одного бывшего афганца мы доставили с поля боя сюда, на третий этаж, конкретно – в медицинский штаб. Он отказывался, он боится, потому что конкретно приезжают органы власти, менты. Они боятся, они не хотят. Их забирают оттуда, мы им здесь первую помощь оказываем, реанимируем, дальше их доставляет «скорая помощь» в «больничку», ну в больницу любую – все, их вяжут менты и дальше человек пропадает. Тем более, если он афганец – там биография идет конкретно. Они мне сразу говорят: «Первое: мы не хотим «скорую», мы не хотим в больницу». Я всех ребят успокаиваю: «Ребята, никакой «скорой», никакой больницы». По его самочувствию я конкретно оказываю ему помощь здесь, на месте или там, в своей палатке. Приходят ребята, его забирают. Дальше он – конкретная «единица» – лечится у меня. Я всех оберегаю от больницы, от государственной медицины. Потому что приезжают туда менты, конкретно их хватают, забирают, а потом висит объявление: «Пропал человек». А пропажа человека… вы же знаете – оно есть и в России и в Украине и так далее. А, как пропал, где пропал?

Д. ПЕЩИКОВА — А есть ли такая ситуация, когда человек не может принимать решение? Например, он без сознания, или у него такая травма, когда он уже не в состоянии говорить. Вам надо принять решение – очень тяжелая какая-то травма, вы не справляетесь.

ДОКТОР СЕРГО – Моя задача, чтобы человек любой — другая тема насчет «Беркута», я вам расскажу про «беркутовца»… — для меня, чтобы он был жив. Может быть, он и туда поедет и останется жив, но я здесь с 1 декабря, я знаю ситуацию. Лучше он останется жив здесь возле меня, вот такого вот, чем поедет туда, я вам серьезно говорю.

Д. ПЕЩИКОВА — Просто смотрите, почему вопрос этот появился – потому что сотрудник медпункта, который раньше был в Академии наук, он участвовал во всех этих реанимационных мероприятиях, конкретно в одном из случаев, когда человек умер – вот, один из этих погибших. И он говорит, что помощь оказывали около часа на месте. Вот, именно вопрос: Почему не отправили в больницу, если понимали, что такая ситуация? А могли бы.

ДОКТОР СЕРГО — Секундочку. Я в этом случае конкретно не принимал участия. Я отвечаю за то, что я видел. Вот, у меня сегодня 4 спасенных «единицы» с поля боя, назовем так – это за эти сутки, вторые — начали. Дальше. Вот, сейчас будет очень интересно. Две ночи назад – там моя палатка есть – привели раненого «беркутовца», конкретно: закрытая черепно-мозговая травма. А до этого по телевидению было показано, когда «беркутовцы» двух рабочих, которые не участники Майдана, ничего…, гастарбайтеров – так называется? — они их раздели догола – слышали, да? После этого достали «беркутовца» туда – его хотели разорвать на части. Более того, я видел ствол, который достали афганцы, извините за это самое…, они хотели его просто сперва раздеть до трусов, на сцену вывести – показать, как жертву. В афганской палатке оказали ему помощь, которую мы могли. Короче, хлопцы этого «беркутовца» конкретно спасли, но спасли каким образом – то есть, нашатырь – это все фигня, а, когда пытались его вывести из афганской палатки, его хотела толпа — там драка была конкретная – растерзать. Я попросил афганцев, ребят — выше меня все – встать, закрыть выход из палатки и его провести не через…, а мимо – вы поняли, да? Так что «беркутовца» провели мимо палатки и вот, Главпочтамт – туда тихо-тихо…. Еще одна спасенная человеческая жизнь. А у него тоже есть, может быть, жена, может быть, дети – я не знаю, но, человеческая жизнь.

А.ПОЗНЯКОВ – Хочется к этому вопросу, все-таки про «скорую помощь» вернуться. Нет такой проблемы, что не хватает квалифицированных кадров? Все-таки это не больница.

ДОКТОР СЕРГО – Значит, я вам, что хочу сказать, но я отвечаю за себя: я реаниматолог и анестезиолог, я врач-волонтер, который сюда приехал, купивший билет… Я думал, что я приехал на неделю, на 10 дней – ну, только начался Майдан. Я аполитичен, не религиозен, не идейный, но свое что-то есть. Я конкретно здесь стою, нахожусь — по возрасту мне 60 лет скоро будет – за девчонок и мальчишек, которые здесь стоят с отмороженными пальцами, делают бутерброды…; за ребят, которые выходят, стоят на охране. Вот, это мои дети — мои дети себя прекрасно чувствуют в Москве, старшая и младшая дочь – мои другие дети, которые не родные – вот, я их лечу, за ни здесь стою – все! Причем, для меня нет… «беркутовец», наш, не наш — я еще раз говорю: аполитичен. Вот, за детей я здесь, и я за них стою. И не дай бог, что-то будет – а уже было – я собою накрою этого ребенка, девочку, мальчика – какая хрен разница? Одна спасенная человеческая жизнь – это уже что-то.