До конца 2014 года блок НАТО обязался вывести войска стран-участников из Афганистана. О том, чем отличается эта кампания от советской операции в 1979-1989 гг., позиции Североатлантического альянса по Сирии, перспективах развития альянса, а также сложности и успехи во взаимоотношениях с Россией в эксклюзивном интервью ИТАР-ТАСС рассказал генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен.

— Операция НАТО в Афганистане будет завершена в 2014 году. Есть ли у Вас уверенность, что результаты этой кампании будут более эффективными, чем результаты советской операции в Афганистане , а главное, что они окажутся более долгосрочными? В чем принципиальная разница между военными кампаниями НАТО и СССР в этой стране?

— Разница совершенно очевидна. В первую очередь, мы создали очень сильные афганские силы безопасности, численность которых достигла 350 тысяч военных и полицейских. Мы тренируем их, экипируем, что позволит им полностью принять ответственность за обеспечение безопасности в Афганистане к концу 2014 года. В этом и заключается ключевое отличие. Мы не оставим за собой вакуум безопасности, мы предоставим афганцам все возможности обеспечивать собственную безопасность.
Мне стоит добавить, что второе ключевое отличие заключается в том, что мы действовали и действуем в Афганистане на основании мандата ООН и по приглашению афганского правительства. Советские войска не имели мандата ООН.

— Однако Афганистан — это традиционное общество. Как Вы можете быть уверены, что оно сможет принять западные ценности и идеи, которые были привнесены за последние десятилетие? Есть ли гарантия, что 350 тысяч афганских военных через несколько лет не пополнят ряды боевиков, которые станут проблемой для соседних государств, включая страны Центральной Азии и Россию, как это произошло с моджахедами, которых готовили США, и с которыми, впоследствии, пришлось сражаться силам НАТО.

— Необходимо подчеркнуть, что мы пришли в Афганистан не для того, чтобы насадить западные ценности. Мы полностью поддерживаем их культуру, религию и традиции. Наша цель не допустить, чтобы эта страна в очередной раз превратилась в пристанище террористов. Теперь наша задача убедиться, что афганцы сами способны защищать свою страну.

За более чем 13 лет насилия и войны в Афганистане, люди чрезвычайно устали от этого. Они хотят мира и стабильности. Они опробовали свободу, и имеют представление, что она может принести. Недавно я встречался с молодыми гражданами Афганистана, и я могу сказать, что они не хотят возвращения в прошлое. Поэтому я уверен, что новые афганские силы безопасности сыграют роль объединительного фактора. Опросы общественного мнения показывают, что национальные силы безопасности в Афганистане — это тот институт, который пользуется наибольшим доверием и поддержкой населения.

— Афганистан представляет серьезную проблему, не только с точки зрения безопасности, но и в связи с тем, что одним из основных элементов его экономики остается культивирование опийного мака. Как быть с наркозависимостью афганской экономики?

— Я согласен, это очень серьезный вызов и проблема, которая требует решения. Однако первым шагом для ее решения как раз является обеспечение мира и стабильности в стране и предоставление афганцам возможности самостоятельно обеспечивать свою безопасность и свое будущее. Задача борьбы с наркотиками в этой стране — это задача правительства Афганистана.
Звучащие время от времени призывы просто уничтожать посевы опийного мака — это не решение. Не предоставив афганцам альтернативный источник дохода, просто уничтожив их поля, мы толкнем их в руки талибов и других врагов Афганистана. Поэтому им необходимо предоставить лучшие условия обеспечения своего существования, сельскохозяйственные культуры, производство которых было бы более выгодным.

— Это довольно сложно — найти культуру, которая давала бы лучший доход в условиях Афганистана…

— Да, это непросто. Однако некоторое время назад я был в провинции Гельменд, разговаривал с ее губернатором, у которого есть множество идей о том, как внедрить более выгодные сельскохозяйственные культуры.
Однако, пока под вопросом остается безопасность в стране, очень трудно сосредоточиться на выполнении этих задач, также как и на общеэкономическом развитии Афганистана. Тем не менее, я надеюсь, что афганские власти будут придавать в будущем особое внимание борьбе с производством наркотиков.

— Будут ли способствовать стабилизации Афганистана переговоры в Катаре под патронажем США между правительством страны и умеренными талибами?

— Я считаю, что необходимо дать шанс политическому процессу. Я не знаю, насколько искренне лидеры талибов в отношении процесса примирения. Однако попробовать не повредит. Естественно, если будут выполнены все условия — все группы и лица, вовлеченные в этот процесс, должны поддержать конституцию Афганистана, включая соблюдение прав человека, особенно прав женщин и разорвать все связи с террористическими группами.

— Россия и НАТО ведут активное сотрудничество по Афганистану, включая проекты по совместной подготовке наркополицейских и поддержку вертолетного парка афганской авиации. Какие существуют возможности для развития этого взаимодействия, в частности на период после 2014 года, когда международные силы покинут Афганистан, и любые проблемы безопасности в этой стране станут особенно чувствительны для России и стран Центральной Азии?

— В развитие антинаркотической темы, которую мы упоминали раньше, я хотел бы отметить успехи нашего проекта, развивающегося в рамках Совета Россия-НАТО /СРН/ по подготовке кадров для борьбы наркотиками в Афганистане. Мы уже смогли подготовить свыше 2,5 тысяч офицеров антинаркотических служб для Афганистана и стран Центральной Азии. Мне бы очень хотелось, чтобы этот проект продолжил свое развитие, в том числе после 2014 года.

НАТО также очень высоко ценит транзитные договоренности с Россией по доставке грузов для Международных сил содействия безопасности в Афганистане /ISAF/. Принимая во внимание начавшийся процесс передислокации этих сил, важно иметь как можно больше транзитных маршрутов.

Мы завершим боевую миссию в Афганистане к концу 2014 года, и к этому моменту будет создана миссия НАТО по подготовке национальных сил. В ее рамках я вижу возможности для российского участия.

Уже сегодня у нас действует так называемый вертолетный пакет СРН, который предусматривает создание трастового фонда для оплаты приобретения запчастей для афганских вертолетов и тренировку технического персонала. После 2014 года есть все возможности для развития этого сотрудничества, ведь афганская армия имеет значительное количество вертолетов российского производства, так что это очень актуальная задача.

По имеющейся информации, численность Международных сил содействия безопасности в Афганистане /ISAF/ составляет сегодня около 100 тыс человек. Их вывод должен завершиться к концу 2014 года, после чего их сменит международная небоевая миссия инструкторов и советников численностью до 14 тыс человек, которые должны будут обеспечить поддержку афганских сил. Большую часть расходов на содержание афганских сил безопасности — свыше 4 млрд долларов в год — также будут предоставлять иностранные союзники Афганистана, в первую очередь США. По официальным данным, численность советского «ограниченного контингента» в Афганистане в конце 80-х годов превышала 100 тыс человек, численность афганской армии и спецслужб /госбезопасности/ достигала 300 тыс человек. По оценочным данным, советская помощь Афганистану составляла до 800 млн долларов ежегодно, на содержание дислоцированных в этой стране сил уходило свыше 3 млрд долларов в год в ценах 1987 года. Вывод советских войск завершился в 1989 году, а уже к 1992 году прекратилось оказание всякой помощи Афганистану. Просоветский режим Мохаммада Наджибуллы продержался три года после вывода советских войск — до марта 1992 года. Сам Наджибулла был убит в 1996 году после взятия талибами Кабула.

— Что касается конфликта в Сирии, НАТО неизменно утверждает, что не видит для себя никакой роли в его урегулировании. Но почему НАТО и страны Запада постоянно называют условием для политического решения этого кризиса отставку президента Башара Асада? Почему не потребовать прекращения насилия и начала переговоров без предварительных условий?

— Это вполне может произойти. Я очень высоко оцениваю совместную инициативу РФ и США по проведению международной мирной конференции для Сирии, так называемой Второй женевской конференции. Для этой конференции нет никаких предварительных условий. Согласно последним новостям, сирийское правительство готово принять участие в этой конференции. Оппозиция также должна принять участие.
По моему мнению, у этого конфликта не может быть военного решения. Нам нужно политическое решение и Женевская конференция может стать наилучшим путем, чтобы проложить к нему путь.

— Многие западные эксперты и политики настаивают на использовании противоракетных систем «Пэтриот» НАТО, размещенных в Турции близ сирийской границы, для создания бесполетной зоны над приграничными районами Сирии. Может ли НАТО пойти на это?

— Когда мы принимали решение о развертывании этих систем в Турции, мы определили четкий мандат этих сил. Они могут использоваться только в оборонительных целях эффективной защиты Турции от возможных воздушных ударов со стороны Сирии. Турция — это член НАТО, и мы выполняем главную задачу альянса — обеспечивать защиту союзников. У нас нет планов менять цели этой миссии.

НАТО в начале этого года развернули шесть батарей «Пэтриот», предоставленных США, Германией и Нидерландами в приграничных с Сирией районах Турции. Это было сделано в ответ на запрос Анкары об усилении ее противоракетной защиты на случай воздушных ударов со стороны Сирии.

— Близкое завершение афганской кампании грозит НАТО потерей самоидентификации, поскольку военный альянс не может существовать без определенного противника или проведения конкретной военной миссии. У НАТО не будет ни того, ни другого. Что альянс намерен делать дальше?

— Нет никакой необходимости изобретать врага или новые военные кампании. Цель НАТО — обеспечивать эффективную защиту нашего населения. Критерий успеха НАТО — это не количество операций, которые мы ведем. Критерий успеха — это эффективность нашей обороны. Как следствие, как только мы закончим операцию в Афганистане, наша задача будет оставаться в готовности к любым новым угрозам безопасности наших стран-членов. Это именно то, что мы намерены делать.
После 2014 года НАТО будет заниматься модернизацией своих военных возможностей, поддержанием и развитием способности наших сил действовать сообща, которую мы значительно усовершенствовали в Афганистане. Мы называем это инициативой «Соединенные силы» /Connected Forces/, мы будем проводить совместные военные учения и боевую подготовку.
Таким образом, НАТО не ищет новых военных кампаний, однако мы готовы действовать когда бы ни возникла необходимость защиты нашей безопасности.

Эксперты отмечают, что после распада СССР и Варшавского блока, против которых создавался Североатлантический альянс, НАТО переживала в начале 90-х годов серьезный кризис самоидентификации. Впрочем, на тот момент НАТО быстро нашла свою нишу, занявшись миротворческими операциями на Балканах, кульминацией которых стала воздушная кампания 1999 года против Сербии. Чуть более чем через два года альянс, по призыву США, присоединился к операции в Афганистане, которая была развернута после террористической атаки против США 11 сентября 2001 года. Россия поддержала мандат этой операции в СБ ООН. Афганская кампания сыграла огромную роль в развитии практически всего комплекса деятельности НАТО, начиная от элементов экипировки военных стран НАТО и заканчивая системой взаимодействия национальных контингентов, методикой проведения и планирования операций.

— Осенью этого года по обе стороны восточной границы НАТО пройдут крупные стратегические маневры. НАТО проведет в Восточной Европе крупнейшие за последнее десятилетие учения «Steadfast Jazz», российские и белорусские силы проведут маневры «Запад-2013». Эти учения направлены на отражение внешней агрессии, они проходят почти одновременно по обе стороны границы. О какой агрессии идет речь? Не скатываемся ли мы обратно к «холодной войне»?

— Цель учений «Steadfast Jazz» — проверить нашу боевую готовность, способность наших вооруженных сил действовать вместе. Они не направлены против какой-то конкретной страны. Более того, мы обеспечили полную прозрачность этих маневров по отношению к России. Российские военные и российские власти уже в самом полном объеме проинформированы об этих учениях. Мы выступаем за предоставление Россией аналогичного уровня транспарентности в отношении учений «Запад-2013». Мы надеемся на получение такого брифинга.
В качестве вывода можно сказать, что проведение учений — это естественный процесс. Военные всегда тренируются и должны тренироваться, когда не воюют. Вопрос взаимного доверия — не в самом факте учений, а в полном обмене информацией об их проведении. Проблема возникает, когда не хватает транспарентности. Именно поэтому мы предоставили России всю информацию о маневрах «Steadfast Jazz», в целях укрепления доверия, и чтобы РФ могла видеть, что эти маневры не направлены против нее.
Необходимо избегать любого недопонимания в этом вопросе. Мы не рассматриваем Россию как противника. Еще в 1997 году Россия и НАТО подписали совместный документ, под названием Основополагающий акт, который впервые в истории заложил основу для системного сотрудничества России и НАТО. Уже в этом документе мы объявили, что мы не рассматриваем руг друга как врагов, и мы не будем использовать силу против друг друга. Мы полностью придерживаемся этой декларации и, думаю, что Россия делает то же самое.
Поэтому не следует рассматривать проведения этих маневров как признак возврата к «холодной войне».

— Будут ли в этих маневрах принимать участие наблюдатели от каждой из сторон?

— Да, роcсийские наблюдатели уже приглашены к участию в «Steadfast Jazz». Мы надеемся, что наблюдатели НАТО будут приглашены на «Запад-2013». Пока мы не получили подтверждений, но время для этого еще есть.

По сообщениям НАТО, учения «Стедфаст джаз» пройдут в ноябре на территории Латвии, Литвы, Эстонии и Польши и станут крупнейшими общевойсковыми маневрами НАТО в регионе за 10 лет. Их официальная цель — «протестировать возможности командования и контроля сил реагирования НАТО». Сценарий учений предусматривает совместный ответ сил союзников на иностранное вторжение на территорию балтийских стран и Польши. Аналитики альянса отмечают также, что «значительное количество сил и средств, задействованных в учениях, позволят снять озабоченность прибалтийских стран вопросами их коллективной обороны». При этом НАТО не уточняет, кто является потенциальным агрессором. По данным Минобороны РФ, российские стратегические учения «Запад-2013» пройдут осенью совместно с вооруженными силами Белоруссии. Маневры предполагается провести в два этапа на полигонах обеих стран. Военнослужащие отработают вопросы обеспечения безопасности Союзного государства. Также на практике будет осуществлено планирование применения региональной группировки войск. В учениях будут задействованы Коллективные силы оперативного реагирования /КСОР/ Организации Договора о коллективной безопасности /ОДКБ/. Для координации их действий на территории Белоруссии будет сформировано Командование КСОР ОДКБ. По масштабам данные учения будут соответствовать стратегическому командно-штабному учению «Кавказ-2012», а также маневрам «Центр-2011», «Восток-2010» и «Запад-2009». Россия также не называет потенциального противника на этих учениях.

— Тема ПРО была и остается основой наших разногласий. А для чего вообще нужно ее создание?Существует мнение, что применение ракет как средства доставки оружия массового уничтожения — это метод прошлого. Сегодня, в условиях неконвенциальных войн, террористическим группировкам или агрессивным государствам, получившим доступ к оружию массового уничтожения, гораздо проще спрятать боевой заряд на торговом судне или в контейнере и просто привезти его в порт, который станет целью удара. Есть ли реальная польза от создания чрезвычайно дорогостоящей системы ПРО в Европе?

— Да, существуют разные угрозы и сценарии. Конечно, нельзя исключить, что террористические группировки или агрессивные государства могут найти альтернативные пути нанесения ударов.
Тем не менее, цель нашего альянса — это безопасность нашего населения. Факты свидетельствуют, что более 30 стран мира имеют ракетные технологии или пытаются их разработать. Среди них есть государства, имеющие ракеты с достаточным радиусом действия, чтобы поражать цели на территории государств НАТО.
Мы должны адаптировать наши средства обеспечения территориальной безопасности государств НАТО. Ракетная угроза реальна и она растет, и это причина, по которой мы решили создать противоракетную систему. Именно поэтому мы также пригласили Россию к сотрудничеству в этой сфере. Мы верим, что такая система будет более эффективна, если мы сможем помогать друг другу в той области, и обмениваться информацией.
С политической точки зрения такое сотрудничество позволит России собственными глазами увидеть, что система НАТО действительно не направлена против нее.

— Но что же мешает в таком случае предоставить России юридически обязывающие гарантии, что эта система не будет направлена против нее?

— Самая лучшая гарантия, которую Россия может получить — это подключиться к этому сотрудничеству. Мы даже предложили создать два центра по обмену противоракетной информацией с совместным персоналом. Помимо обмена информацией здесь возможно проведение совместных учений, совместная оценка динамики ракетных угроз. Если российские эксперты будут работать вместе с экспертами стран НАТО, это позволит обеспечить наибольшую транспарентность того, как та система работает и куда она направлена.
Более того, мы ведь уже дали друг другу взаимные гарантии в Основополагающем акте 1997 года от отказе от применения военной силы друг против друга, и мы готовы это повторить, если потребуется