Оппозиционная деятельность в российских регионах в 2012 году блекла на фоне московских «маршей». Провинция, в отличие от столицы, пока, по большей части, еще дремлет, хотя признаки пробуждения все более заметны. Но с активизацией оппозиционеров, усиливается и противодействие им со стороны силовых органов власти.

В некоторых случаях на регионы «опрокидывались» московские политические дела, и провинциалов начинали «таскать» по полицейским кабинетам в связи с событиями в столице. Среди арестантов «болотного дела» оказались не только москвичи, но и журналист из Кирова Леонид Ковязин. На его запятьях защелкнулись наручники, поскольку он попал в видеокадры «массовых беспорядков» 6 мая.

Следует отметить, что Леонид Ковязин — не единственный провинциал, на которого обратили внимание следователи и полицейские. В ходе событий 6 мая у Болотной площади задерживались и другие гости столицы. Затем, в ходе расследования уголовного дела о «беспорядках», их вызывали на «опросы» по месту жительства. Но, в отличие от Ковязина, преследовать по УК их не стали.

Вторым резонансным случаем стало расследование «дела Развозжаева». Оно отразилось обысками в Воронеже. Следователи и оперативники в декабре пришли домой к воронежским правозащитникам и оппозиционерам. Сначала силовики нагрянули к представительнице правозащитной организации Transperency International Наталье Звягиной, члену движения «Честный город» Роману Хабарову и его родителям, а также трем активистам воронежского отделения «Солидарности» — Александру Болдыреву, Борису Супренку и Геннадию Панкову. Спустя несколько дней пришли еще к активисту движения «В защиту Хопра» и РосАгита Анатолию Кравченко. Всем оппозиционерам было объявлено, что они теперь являются «свидетелями» по нашумевшему делу, открытому по следам телефильма «Анатомия протеста». Вопросы, которые задавали следователи, касались общения с Сергеем Удальцовым во время его приезда в Воронежскую область.

Понятно, что московским следователям надо притягивать, хотя бы и «за уши» доказательства подготовки неких «массовых беспорядков» в масштабах страны. Поэтому поводом к «наезду» на воронежских оппозиционеров стало проведение летом «дискуссионного лагеря Юг», который удостоил своим присутствием Удальцов. Аналогичные лагеря — «антиселигеры» — были проведены и в других регионах, в том числе под Новосибирском, Нижним Новгородом, Петербургом и Москвой. Можно сделать вывод, что обыск теперь может быть проведен у любого человека, который когда-то побывал на одном мероприятии с московскими оппозиционерами.

С другой стороны, внимание силовиков именно к Воронежу могло быть вызвано и желанием приструнить местных оппозиционеров. «Столица Черноземья» давно славится развитостью оппозиционных сил, в сравнении с соседними регионами. Полицейские не раз посещали воронежский Дом прав человека с визитами под неблаговидными предлогами. Весной из этого здания сотрудники полицейского «Центра Э» унесли ксерокс, заподозрив, что на нем правозащитники могут напечатать «экстремистские материалы».

И все же после Москвы и Петербурга третье место по оппозиционной активности заняла по итогам года «столица Поволжья» — Нижний Новгород. Нижегородские активисты неоднократно подчеркивали, что с момента подъема гражданской активности абсолютно все массовые мероприятия проходили в городе, несмотря на их несогласованность с властями. 15 сентября во время «Марша миллионов» произошла стычка демонстрантов с омоновцами. Активистка «Другой России» Екатерина Зайцева получила сотрясение мозга в результате удара полицейской дубинкой по голове. Оппозиционеры требовали возбудить уголовное дело против ОМОНа, но в итоге самих демонстрантов обвинили в нападении на полицию. После ряда домашних обысков 26 декабря активисту «Другой России» Юрию Староверову было предъявлено обвинение по ч.1 ст.318 УК РФ (применение насилия, не опасного для жизни или здоровья в отношении представителя власти).

26 и 27 декабря полицейские провели облаву на нижегородских оппозиционеров под предлогом неуплаты ими штрафов. Задержаны были четыре человека. Из них один получил трое суток ареста, второй — пять, третий — семь суток. Юрий Староверов сумел доказать, что претензии приставов в неуплате штрафа безосновательны и избежал ареста. Облава, очевидно, преследовала цель «выбить» накануне «Стратегии-31» наиболее активных оппозиционеров и вынудить их встречать Новый год в спецприемнике или дома. Подобные «упреждающие» задержания под надуманными предлогами уже стали характерны для многих регионов.

Под каток преследований в минувшем году попали не только оппозиционные политики, но и экологи. 20 июля активисты Экологической вахты по Северному Кавказу Сурен Газарян и Евгений Витишко были приговорены Туапсинским районным судом к 3 годам заключения условно по статье 167 УК РФ за «умышленное повреждение имущества, совершенное из хулиганских побуждений». «Имуществом» в данном случае стал забор, который установлен вокруг объекта, известного как «дача губернатора Кубани» в Голубой Бухте. «Повреждение имущества» заключалось в нанесении на забор надписей «Саня — вор!», «Лес — общий!» и т.п.

Однако на этом беды продолжавшего активную деятельность Сурена Газаряна не закончились. В августе он с соратниками посетил другой охраняемый объект: так называемый «дворец Путина» под Геленджиком. По итогам словесной перепалки с охранником Газаряна обвинили в «угрозе убийством». Эколог решил не дожидаться, пока его посадят, а уехал в Эстонию, где попросил политического убежища.

Еще одним «уголовником» среди заступников окружающей среды может стать координатор движения «В защиту Хопра» Константин Рубахин. Защитник Хопра узнал, что он стал фигурантом расследования о подделке больничного листа, якобы совершенном еще в 2009 году.

Константин Рубахин считает, что защиту окружающей среды нельзя смешивать с оппозиционной борьбой. «Мы разделяем оппозиционную деятельность, ведущуюся в стране, и конкретную ситуацию в Воронежской области, где люди борются за свою землю», — так он прокомментировал обыски у воронежских соратников. Однако, судя по происходящим событиям, экологов будут толкать в объятия оппозиции. Полицейские преследования вынуждают их становиться все более радикальными и политизированными.

В 2012 году правоохранители занимались и таким излюбленным делом, как пополнение статистики раскрытия «экстремистских дел». В ранг «экстремистов» попали и 15-летние подростки в уральском Озерске, создавшие националистическую группу в соцсетях, и 81-летний коммунист, раздававший оппозиционные листовки на рынке в Морозовске Ростовской области, и бомж на Тамбовщине, которого расклеивать листовки за вознаграждение подбил сотрудник полицейского «Центра Э». В последнем случае тот же полицейский задержал бомжа за «разжигание розни», чтобы отчитаться перед начальством об успешном раскрытии преступления.

Двое профсоюзных активистов в республике Марий Эл также стали фигурантами уголовных дел из-за публикаций в соцсетях. Их заподозрили в призывах к массовым беспорядкам и в публичном оправдании терроризма. Марийские левые активисты Андрей Свистунов и Павел Толмачев основали в республике Свободный строительный профсоюз, а еще состоят в оппозиционном движении «10 декабря». Андрей предположил, что пристальное внимание региональных силовиков он вызвал созданием в республике строительного профсоюза. Не имея возможности противодействовать законными методами росту профдвижения, региональные власти могли пойти по пути фабрикации уголовного преследования по политическим мотивам.

В течение года оппозиционеры стремились организовать свою деятельность, следуя духу закона, чтобы не попасть под каток преследований. Силовики свою задачу видели, наоборот, в том, чтобы как можно большее число оппозиционеров обвинить в нарушении буквы закона и привлечь к административному или уголовному наказанию. Возможно, спустя столетие эти истории даже лягут в основу какой-нибудь игры: вместо «казаков-разбойников» дети будущего будут играть в «экстремистов-полицейских». Но прежде чем история превратится в фарс, она должна пройти через трагедию. Нельзя исключить, что она начнется в новом году.